Биография >> Школа
- В 7 лет я пошел в первый класс обычной общеобразовательной школы №637. Я оказался не там, где должен был быть. Это очень сильно повлияло на мою жизнь...
Школа была тогда мальчишичья и форма почти военная с кепками.. Я был очень толстым, за это меня не любили в классе. Постоянно дрался с мальчишками из класса. Но потом у меня, конечно, появились друзья – это Леня Куштанин и Андрюша Коновалов. С Леней мы остались друзьями на всю жизнь, а Андрюша трагически погиб в 16 лет.
- Я очень любил нашу учительницу начальных классов Анну Сергеевну, а также русский язык и литературу. Конечно, ноты читать и писать я научился раньше, но после того, как я научился читать буквы, я просто зачитывался… Я либо читал, либо играл на пианино. В музыкальной школе меня конечно любили. Работал над техникой игры. Сольфеджио для меня никакого труда не составляло, потому что все это было уже во мне от рождения - это моя природа. Бедненькие, как они мучились при написании диктантов... Как мне хотелось им помочь…
Но вот в общеобразовательной школе мои дела обстояли гораздо хуже… Дома были постоянные скандалы по поводу уроков. Тогда же перьями с чернильницей еще писали. Как мне от матери за кляксы попадало. Сколько оплеух по голове я получил… Как я старался не ставить кляксы, а она, на тебе…, как на зло, тут как тут… Я ее промокашкой хочу промокнуть, а она, зараза, еще больше становится! Я уже настолько привык получать, тут же, от мамы подзатыльник после очередной кляксы, что автоматически начал сразу же прикрывать голову руками. Вот и моей маме досталось тоже. Бедненькая, как мне ее жалко стало. Так вот, поставив кляксу, я тут же прикрыл голову руками, а ручка с пером в руке осталась… Вот, мама на нее и напоролась ладонью… Как мне было ее жалко! А еще в школе мы подсыпали друг другу сахар в чернильницу. Буквы тогда такие блестящие получались. Только пропорцию соблюдать надо было, если пересыпешь, то все листы слипаются. Правда, за эту красоту родителей в школу вызывали. Так что и за это влетало…
- Пианино у нас было старое - старый Шредер с канделябрами. У него была очень жесткая клавиатура, но мне это пошло только на пользу. Да, мне хотелось и с мальчишками побегать, но мама, конечно, держала меня в жестких рукавицах – сначала гаммы! С родителями и на Черное море ездил. Только все на море с утра, а меня мама с папочкой в руке вела в какой-нибудь клуб заниматься. Тогда модно было быть пианистом. Мама не понимала, что у меня другое направление - композиторское. Я, ведь, импровизатор.
- Спорт я обожал! С отцом в футбол играл. Мы с ним частенько на матчи ходили. Стрельцов – умница, гений! Какой это футболист был! Нет ему равных, и не будет! От него все отскакивали, как от стенки! Тоже, человек с несчастной судьбой!
Сережа любил говорить о Стрельцове, особенно, когда смотрели какой-нибудь матч по ТВ, в основном, чемпионаты мира, т. к. не было времени на телевизор.
- Еще я любил гонять на велосипеде, играть в хоккей, плавать, играть в баскетбол…
- А работать ведь я начал очень рано, где-то в 8 лет… Мама была музыкальным работником в детских садах, конечно, все праздники в садах были на ней. В Новый Год отец всегда исполнял роль Деда Мороза в ее инсценировках. А летом, она ездила в лагеря и брала меня с собой, в качестве помощника. Вставать мне приходилось раньше всех, т. к. аккомпанировал на аккордеоне на утренних линейках.
- Мне очень часто говорили, что во мне умер гениальный актер. А знаешь, ведь меня в кино снимали… тогда было очень модно детей талантливых снимать… вот меня и выбрали на главную роль…
Сережа засмеялся.
- Только это не долго продолжалось, раза три я с мамой ездил на съемки…
- А почему?
- А маме моей надоело. Она очень уставала и на работу бегать, и таскать меня с аккордеоном еще на съемки. Ездить надо было очень далеко.
- А как же с фильмом?
- Они взяли другого. Так что кинозвезды из меня не получилось.
Сережа снова засмеялся. Он мне называл и название фильма, и имя мальчика, который снялся вместо него, но я просто не помню.
- В 10 лет у меня появилась сестра, Алла. Это меня повергло страшно, когда ее принесли. Я даже убежал из дома… конечно меня нашли, но это был страшный удар для меня… я привык, что мама – это только моя мама! Мама за мной ходила и ухаживала; отец очень раздражался, что она меня баловала. Он очень хотел девочку, и она появилась. Теперь мне надо было привыкать к тому, что я не один. Но, в принципе, ничего не изменилось, просто у меня появилось больше самостоятельного времени. Зимой бегал на каток... Бегал с Ленькой, Андрюхой и еще с несколькими ребятами по городу… Ох, какие шутки мы вытворяли в метро… нам конечно за это попадало… Мама один раз меня с подножки трамвая сняла… мне влетело по полной программе… Дураками были! Теперь мурашки по коже идут, когда вспоминаешь, что мы вытворяли!
- Ленька со второго класса начал учиться в музыкальной школе на скрипке. Он очень музыкальный человек, поэтому мы друг друга очень хорошо понимали. Он вообще очень здорово поет, но жизнь сложилась так, что он не стал профессиональным музыкантом. А с третьего класса нас объединили с девчонками, и наша школа стала школой №64.
- Вообще-то я был достаточно активный в спорте. Мама в меня много здоровья вбила, я, ведь, потом на себе рояли таскал… У нас были очень хорошие педагоги по физкультуре. Ходили в бассейн на Лужниках, который открылся в 57 году… В классах постарше играли в баскетбол.
Леня мне рассказывал потом:
- Сережка здорово играл в баскетбол! Команда нашего класса классная была: Хлысенко Вовка, Леша Марков, Бабич, Сережка и я. Учитель по физкультуре у нас тогда потрясающий был, Юрий Янович. Мы всю школу обыгрывали, все классы обыгрывали, даже старшие нас. Сережка, я и Хлысенко были полнейшим альянсом; мы чувствовали каждый шаг друг друга. Это чувство такое, которое словами необъяснимо. Ты знаешь не глядя где и кто находится на площадке, кто ждет подачи… Даже научились из-за спины бросать, как настоящие баскетболисты. Мы обыграли и школу, где Збруев учился, а он старше нас был. Наши девочки конечно с ума сходили, до потолка прыгали. Это были 7 и 8-й классы. Но Сережа ушел из школы за месяца два или три до конца 8-го класса. Да, это март был. Меня все начали спрашивать где он, а я сказал, что он поступил в музыкальное училище.
- А знаешь, Сережа сядет в школе за инструмент, и сразу все девчонки из старших классов прибегают и начинают его просить сыграть то, да се… все эти песенки, знаешь, советских композиторов. А тут девочки, 10-й класс: «ох, ох, ах, ах…» Его носили вместе с роялем и со стулом на руках… А потом ему надоело, так они ко мне начали ходить, мол, Лень, вот вы же дружите... попроси Сережу… вот будет вечер… пускай он придет… Ведь никто в школе же не играл, а тем более так, как Сережка!... А Сережа говорит: « Да не буду я, устал этот песняк глупый советский….» А ведь ничего же не было. Откуда эти девочки-старшеклассницы знали другую музыку, да неоткуда, не было ничего… Сережа же высочайшего полета музыкант, классик, гений… А еще я очень любил, когда мы с Сережей на школьных вечерах выступали – Сережка на аккордеоне, а я на скрипке…
- У меня, конечно, все пошло наперекосяк и с опозданием, я стал опаздывать на два года. Всю программу музыкальной школы я уже давным-давно закончил, ведь, в музыке для меня секретов нет, а в училище поступил лишь в 1962 году.
Я долго думала перед тем, как написать следующие строки. В группе на сайте Одноклссники, посвященной Сергею Дьячкову, я не решилась рассказать об этом. Но, открыв сайт, я пришла к выводу, что здесь я должна рассказать все, как на духу, и об этой трагедии, которая произошла в жизни моего мужа в 8-м классе, в 15-ти летие. Гении расплачиваются жестоко, потому что они не укладываются в рамки среднячков.
- У меня всегда было плохо с арифметикой, а вот когда началась математика!... корень квадратный доконал меня до конца, убил наповал!.. а еще синусы и косикунусы всякие – смерть моя настала... У меня от этих корней квадратных начинались истерики! Не математик я! Я заявил дома, что больше в школу не пойду, хоть убивайте… и не пошел! Мать не знала, что делать. Бедная моя мама, сколько же она натерпелась из-за меня. А зачем мне нужны эти корни квадратные, когда я мог учить профессоров высшей музыкальной "математике"? Ведь это все во мне от рождения! Мать металась... Нашлись советчики, и меня поместили в психушку, как трудновоспитуемого.
- Закалывали уколами, которые тебя вырубают моментально, а потом, когда приходишь в себя, нянечка разносит кружки очень сладкого чая для восстановления сахара в организме. (Сережа мне говорил, что это за уколы были, но я боюсь что-то напутать.) Слабость страшная, руки трясутся, а ты пьешь этот чай как какой-то божественный напиток. Было у меня несколько попыток бегства и один побег. Вернут и влупят вне очереди укольчик.
- Леньчик меня навещал. Я умолял маму и Мишуху забрать меня оттуда, валялся у них в ногах. Мишуха добился что бы меня выпустили. Вышел я после этого "курорта" очень очень слабым... у меня были очень частые обмороки.
Я не знаю сколько Сережа пробыл в этом заведении. У меня не возникал такой вопрос просто из-за шока от услышанного, ведь, даже минута пребывания в таком заведении немыслема, но я поняла, что это было не менее двух месяцев. У меня всегда возникал лишь один вопрос - почему совершенно здорового мальчика запихивают в психушку и закалывают уколами? Потому что существует мнение, что вундеркинды имеют психические отклонения? А может это мы, среднячки, имеем такие отклонения? Не было у Сережи защитников среди чиновников, которые бы отстояли его право учиться в музыкальной десятилетке, как особоодаренного. А зачем им это надо? Они же среднячки. Как Сережа, в свои 15 лет, выдержал это?
- Меня хотели сломать, но я выстоял, правда, нервную систему они мне все же пошатнули. Мне надо было восстанавливаться; я мог упасть в обморок в любой момент. Мишуха хотел меня чем-то отвлечь или успокоить, как бы, и его друг достал щенка. Это была догиня, Рена. У нее была великолепная родословная; ее родители были чемпионами. Моя мама бегала выклянчивала тройки, ведь учебный год закончился. В школу я уже не возвращался. Так закончилась моя школьная жизнь.
Елена, жена Сергея Дьячкова.